Оригинальная авторская красота всегда стоит дороже уродства по причинам "тяги к прекрасному" современного класса состоятельных людей, разбогатевших преимущественно на торговле, однако в случае промышленного дизайна красота стоит не в десятки тысяч раз дороже, как на художественном рынке, а "всего лишь" в 2-3. Чем же объясняется, например, переплата даже в два-три раза за по-настоящему красивые автомобили? Тем, что хоть сколь-нибудь красивых, апеллирующих к различным пластам культурных контекстов и сделанных "с душой" автомобилей с точки зрения болезненно обостренного эстетического чувства автора этих строк всего две модели из десятков тысяч, разработанных в 20-21 столетии. Бывший до прошлого года в нашем семейном пользовании Pt Cruiser
и New Beetle.
Вроде бы простейший, лишь чуточку отредактированный немецко-фашистский дизайн оригинального народного Жука родом из Третьего Рейха, никаких особых изысков, но это гениальная и очень трудозатратная в разработке простота, простота кажущаяся, простота золотого сечения. На всем вторичном автомобильном рынке России доступно на настоящий момент лишь 60 таких подержанных авто, из них 11 в Москве. Стоимость полностью убитого 20-летнего Жука 2000 года выпуска достигает 400-500 тысяч, а десятилетний стоит от миллиона и выше, то есть больше новых машин аналогичного класса. Новыми, кстати, их купить нельзя, ибо производство было свернуто много лет назад, после насыщения ими рынка.
По эксплутационным качеством обе эти машины относятся к эконом-классу и у них масса грубейших недостатков, при этом по стоимости они находятся у верхней границы среднего класса, так как сделаны и не для нищих, и не для богатеев, а для американской и европейской интеллигенции, креативного класса. Разработка их дизайна велась ведущими автомобильными дизайнерами многие годы и стоила гигантам международного автопрома десятикратно дороже стоимости разработки двигателей, ходовой и внутреннего конструктива.
Поэтому они и стоят как минимум вдвое дороже аналогичных по эксплутационным характеристикам авто других моделей. Скажем, New Beetle конструкционно это Гольф 4, и все детали от него подходят битлу, то есть и создавать ничего кроме дизайна было практически не нужно.
Наш семейный Крузер пал жертвой моей экономии на ремонтах и общей старости, а так же недолговечности американских авто в прошлом году. На замену ему я хотел приобрести десятилетнего битла на вторичном рынке, но катастрофически не хватало средств, ибо он и десятилетний стоит дороже совершенно новых машин абсолютно аналогичного класса. Такова цена красоты, которая "требует жертв".
Разумеется, он стоил бы дешевле если бы рынок в значительной мере состоял из людей, которым небезразлична красота, да и вообще красивых авто было бы отнюдь не две модели за всю вторую половину 20 и начало 21 века. Однако в наше время массовый покупатель не обременен чувством прекрасного и предпочитает то, к чему привыкла его в третьем поколении городская семья, то есть безвкусицу и уродство, Поэтому по-настоящему красивый промышленный дизайн, равно как и дизайн архитектурный, в реалиях начала 21 века редкая даже для могущих его себе позволить птица. В частности, PT Cruiser большинство новых горожан считает не только неоправданно дорогой, что имеет хоть какой-то смысл, но и.уродливой, недостаточно красивой машиной. "Красивы" для него "бехи-трехи", брутальные мужицкие БМВ, чудовищно уродливые "кашкаи" и безликие форды-фокусы и "мерины", то есть творения колбасников от промышленного дизайна, рассчитанные на массовый вкус современных потребителей. Все логично - уроды массового общества любят или безликость или явное уродство. И только самые состоятельные из уродов не полагаются на свои собственные эстетические пристрастия, да и то лишь в случае, когда стоит редкая для уродов задача сблизиться с культурной стратой общества. "Встречают по одежке". Кашкаи навсегда закрывают двери в приличные семьи и "лучшие дома", а битлы и крузеры их приоткрывают хотя бы на время.
Массовое общество, насильственно установленное в таких странах как Россия и Китай через уголовные экспроприации и многомиллионные убийства, а в европейских государствах через частичную передачу власти обманным путем от потомственного культурного сословия к презираемому в христианских цивилизациях финансовому олигархату, повинно не только в явной правовой уголовщине от самых своих основ, но и в катастрофическом умалении красоты в этом и так не слишком добром и красивом мире.
